Мы будем чёрны, мы будем чернее, чем ночь.
Но всё же светлее, чем день.

Дурной год. Дурной гад начался свадьбой дурного парнишки, которого драть бы надо мокрыми розгами. Джоффри Баратеон. Первенец, чтоб его. Претендент в Безумные короли - в будущем? Или в тираны? Второе лучше. Потому что добрые и справедливые правители бывают только в сказках, но тут Джейме был более или менее спокоен. Он верил, что Серсея сможет управлять сыном - и, если потребуется, вместо сына.
Маргери Тирелл. Юная роза. Из неё такая же роза, как из него - молчаливая сестра. Змея она. Хитрая, изворотливая тварь - она думает, что её декольте даёт ей право открывать рот и что-то о себе воображать? Да, им нужны были Тиреллы. Им нужны были союзники. Но никакого равноправия с союзниками им не было нужно. Вестеросом будут править Ланнистеры, а не выходцы из зимнего сада.
Тирион. Суд поединком, на котором он не смог защитить брата - спасибо этому поражению. Если бы не оно, то долго бы ещё Джейме считал себя, а значит, и был бы калекой. Неспособность защитить свою семью привела мужчины в бешенство - и заставила проводить долгие, изматывающие, унизительные (поначалу) часы с тренировочным мечом в неуклюжей (поначалу) левой руке. Тирион. Гибель отца.
Дерьмо. Дерьмо воняет. Это естественный процесс, почти закон мира. Это как солнце встаёт на востоке - только дерьмо воняет. Воняет, воняет и воняет. Без перерыва и по нарастающей.

Но сейчас солнце клонилось к закату, задевало уже край горизонта своим ржавым брюхом, налитое усталостью и отвращением. Солнце за них - за Ланнистеров, за золотых близнецов. За кого оно ещё может быть? Солнце за них. Солнце было похоже на перезревший апельсин, сквозь кожуру которого сочился ароматный сок - он перемазал полнеба в янтарно-оранжевый. Красивый закат. Но что ему до закатов?

Они шли по коридору, ведущему к комнатам Королевы-матери. Тихо стучали каблучки Серсеи, обозначая её шаги. Пластины его доспеха позвякивали в такт. Шлейф её платья и край его плаща. Её ладонь на сгибе его локтя. У неё - хитрость, у него - сила. Хотя кого тут обманывать? Силы у Серсеи хватит на десяток мужчин. Брат и сестра - любовники, союзники, друзья. Они просто шли, шли молча - им оставалось не больше десятка шагов.
Этот день был непростым, как и все дни до него. Завтрашний будет не лучше. Со смертью отца, с побегом Тириона - глупыми потерями, их семья стала меньше. Они двое и их дети. Зато с гибелью отца никто не прикажет Серсее выйти замуж - а Джоффри просто не посмеет. Так хотелось верить. С исчезновением Тириона никто не додумается торговать их детьми - пусть и в обмен на мир или силу. Не посмеет. Да и разве дал им что-то Дорн, кроме злобы?

Джейме закрыл за ними тяжёлую дверь резного дерева. Грохнул так, что по коридору пошёл гул. Повернул ключ в замке и оставил его там. Ему самому было плевать на любопытные глаза, но нельзя позволить грязным языкам марать имя его сестры.
Отпустив дверную ручку, не отходя от порога, он обнял её - правой, золотой рукой. Эти непростые дни отнимают слишком много времени - и пытаются отнять их друг у друга. Не выйдет. Джейме отвёл золотой локон от любимого лица - нежно, осторожно, как будто боялся разрушить слишком резким движением какой-то мираж. И накрыл её губы своими. Воробьи, Тиреллы, Баратеоны, Старки, Мартеллы пусть изволят провалиться в пекло.

- Кого мне убить, чтобы ты улыбалась? - спросил он, прислонившись лбом ко лбу сестры.

Уииии-уииии-уииии! Алярм, алярм, алярм! Красный уровень опасности! Спасайся, кто может! Эвакуируйте женщин и детей! Уииии-уиииии-уииии!

Джейме трусом не был. Определённо. Малодушным человеком - тем более. Отрубили правую руку - будем учиться писать левой. Проиграна битва - выиграем другую. Противник превосходит числом и силой - применим военную хитрость. Джейме не привык пасовать перед трудностями или теряться там, где надо быстро импровизировать. На войне, ага.
Но в плане интриг и всяких там заговоров и других словесных подкопов он обладал смекалкой лесного пожара и грацией бронированного тарана. Нет человека - нет проблемы, так думал старший сын Тайвина Ланнистера. И лучше всего он умел разрушать, уничтожать и убивать. Создавать... с этим наблюдалась явная напряжёнка. Вон, даже дети получились какие-то с подвывертом. Хотя кто бы говорил.

Он смотрел, как Серсея металась по комнате, и чувствовал себя форменным идиотом, потому что прямо сейчас ничего не мог сделать. То есть, конечно, мог. Например, он мог сгрести в охапку, обнять покрепче и заставить замолчать, но знал: куда нужнее сестре сейчас выговориться, выпустить это из себя, чтобы оно не лежало на сердце немым грузом и не мучило так сильно. Знал, что даже разделённые заботы будут мучить её - и ещё знал, что он не в силах решить все эти проблемы. Это бесило. "Не могу" и "Джейме Ланнистер" обычно не уживались в одном предложении, особенно в ролях подлежащего и сказуемого.
Знал он только одно: что не бросит свою женщину никогда. Никогда. И если нужно будет, сделает для неё всё, что сможет. И, собственно, всё, что не сможет тоже. Потому что другого пути он попросту не видел и даже не подозревал о его существовании.

Он положил свою ладонь поверх её пальцев - холодных. Мужчина не улыбался, но и не хмурился, а говорил мягко, но уверенно:
- Серсея, солнце моё, я не помню короля, который делал бы что-то другое. Они все только трахаются и творят херню - но у Джофа есть ты.
И, хотя королева-регент тоже любила трахаться и творила немало всяческой херни, она не переставала быть менее умной или менее любимой. Какие-то особо сильные отцовские чувства в Джейме не играли никогда, и детей своих он любил потому, что они были детьми Серсеи, потому что они были её частью - и потому что сестра любила их детей больше, чем что-либо на свете. Это её материнское чувство всегда восхищало. Но он-то, Джейме, любил Серсею больше всяких там детей, даже если сложить их всех вместе, добавить туда же Семерых и щедро приправить золотом. Без сестры всё это теряло смысл. И, если для блага их семьи придётся, например, разлучить Джофа с его умной головой, Джейме сделал бы это, не раздумывая.
- Воробейшество - гнилая паскуда. Я бы не давал ему в руки никакой силы, пусть даже полы в своей септе сам вылизывает. Мужики, которым не нужны ни деньги, ни власть, ни бабы - свихнувшиеся дегенераты. Хотя нет. Ставлю на то, что власть ему нужна, а все эти байки про богов и святость - брехня. Воробьёв едят даже кошки, а львы - это очень большие кошки. Не дай пичуге завербовать своих бойцов. Скажи Джофу - или хочешь, я скажу? - что это угроза власти короля. Любая военная сила, которой управляет не король, - это угроза власти короля. Да ещё и сила фанатиков. Этот новый септон сказал тебе, зачем ему нужно своё воинство?

- Не сломаешься. Кто угодно, но не ты, - Джейме сказал эти нехитрые 7 слов так, как будто это была объективная истина из разряда "солнце восходит на востоке, кровь красная, а Ланнистеры правят". Для него так и было: слова "Серсея" и "сломается" отчаянно не вязались в голове, отталкивались в разные стороны, как одинаковые стороны магнита. И это тоже было естественно, предопределено и понятно.
Он, конечно, предполагал, что есть женщины, например, спокойнее его сестры. Есть более покладистые, послушные и мягкие. Есть такие, как Бриенна Тарт (но что это за женщина, у которой плечи по ширине примерно как у него самого?), которая может положить на лопатки почти любого мужика. Есть Кейтилин Старк, которая погибла за своих детей. Да дохрена женщин в Вестеросе, но другой Серсеи Ланнистер нет и быть не может. Да ему и не надо было другой - спокойнее, послушнее, проще.

Сестра ходила, он стоял на месте. Смотрел, как она наливает вино в бокал, как касается края бокала губами - и слушал даже не то, что она говорила, а голос. Потому что содержание слов было ему и так известно. Не то, чтобы это был какой-то особенный вид телепатии, который иногда приписывают близнецам, просто... ну что тут ещё сказать? Ну, и мужчина хорошо знал свою женщину. И не обманывался в том, что она из себя представляет.

Джейме обнял сестру в ответ, прижал к себе крепче и поднял над полом, перехватив поудобнее. Здорово, конечно, смотреть, но держать в руках - всё же никак получше будет.
- Если взять арбалет помощнее и болт потолще, ты сможешь низать их как шашлык на вертел. А если возьмёшь аркбалисту, сможешь вынести деревянную стену и пяток людей в придачу. Главное - хорошо прицелиться. И быстро перезаряжать.
Ясное дело, не о принципах работы оружия его спрашивали. Серсее триста лет не нужно знать, как там что бьёт и насколько далеко - для этого у неё есть он, например. Дело сестрицы было куда тоньше и требовало куда больше хитрости, нежели расстановка орудий по периметру или план нападения с тыла. Но вот тут какая штука, для таких дел нужно учитывать мнение конкретных людей. Их образ мысли, их желания и слабости. И уметь находить уязвимое место внутри - а не в строю. Работать копьём как иглой Джейме Ланнистер умел. А вот прицельно плевать ядом - не очень.

- Ты говоришь о Воробейшестве и Маргери? - потому что эти идиотические фанатики и зажравшиеся Тиреллы, по крайней мере, в зоне досягаемости. А белобрысая поборница рабства, которую почему-то не придушили, пока был шанс, - далеко. Сначала надо травить крыс у себя дома, а потом выходить на улицу, чтобы гонять дворовых собак.
Гонять собак он умел. Травить крыс - не очень. Его дело - быть щитом и мечом. На другое он никогда не претендовал. Защищать, беречь и слушать. Задавать вопросы. Змеиного ума у Серсеи хватит на двоих.

"Совсем как мы". Джейме криво улыбнулся - одним уголком губ. И поцеловал сестру ещё раз. Стоит ли упоминать, что сейчас он слушал, скорее сам шёпот - голос, лишённый тона, только горячие губы около его щеки, только дыхание на коже - чем понимал, о чём именно говорит его сестра. И что её тело - живое и тёплое, которое он держал сейчас в руках, волновало его куда больше, чем все Тиреллы и фанатики вместе взятые?
Об этом говорили его зрачки - чуть расширенные. И подрагивающие крылья носа. И голос, ставший чуть ниже - и чуть более хриплым. Чуть. Никто другой этого мог бы и не заметить - и не замечал того, каким взглядом командующий королевской гвардией проводит Её Милость, потому что все Ланнистеры умеют носить золотую маску. Но можно ли обмануть того, кто часть тебя?

- Ты сможешь угостить Маргери, если захочешь. Это несложно, - прошептал он, потому что не мог не ответить. Хотя отвечать уже не хотелось. Хотелось завалить эту женщину спиной на кровать и несколько... хм... увеличить её декольте. И пусть весь остальной мир катится в пекло. Что? Нельзя так, чтобы весь мир изволил отвалить? Какая жалость.
- А Воробейшество? Он же питается солнечным светом. Разве что Квиберн выищет для тебя какой-нибудь трижды дремучий обряд, по которому всем придётся разделить чашу, - Джейме снова улыбнулся, только на этот раз весело. Представил пьяного сморчка - и как у него его ряска приподнимается на самом интересном месте. Ежели есть ещё чему там приподниматься, ага.
- Но кроме всего прочего, там нужны свидетели, - закончил он. - Свидетели, которым поверят. А может наше величество собственной персоной пожалует? Я хотел бы видеть рожицу Джофа, когда он увидит свою шлюшку в...
Мужчина хотел продолжить: в объятиях старого пердуна, но не смог, смешок заглушил слова. Искорки танцевали в его зелёных глазах - одни весёлые, другие - угольки желания. Которое ощущалось... недвусмысленно.

- Чужого мне не надо, но своё я заберу у кого угодно, да, любимая? - усмехнулся он, перехватив женское тело удобнее. Отпускать сестру на пол он не собирался, да и вообще считал, что передвигаться ей самой вредно. Потому что обязательно куда-нибудь отойдёт, будет метаться или вообще. Они слишком много времени проводили отдельно друг от друга, поэтому все те мгновения, что они могли быть вместе, он не собирался никому отдавать. Доходило даже почти абсурда.
"Джейме, - говорили ему, - я могу идти сама, поставь". "Можешь, - невозмутимо соглашался Джейме. - А что, кто-то говорил иначе?" И не думал ставить. Вот как сейчас.
К тому же, солярий ему надоел. Сюда любили врываться всяческие наглые фрейлины и слуги, а ещё более наглые личности, которым что-то могло понадобиться от его женщины. Только его. Поэтому Джейме со своей драгоценной ношей подошёл к резной двери в приватную часть покоев и толкнул её, заходя спиной вперёд.