Тирион не любил долгих путешествий на корабле. Даже будучи в удобной каюте, и занятый, периодически, игрой в квайсу, он все так же не любил путешествия на корабле. Однообразные пейзажи водной глади, ввергали карлика в уныние, заставляли искать какое-нибудь занятие или развлечение, для столь страждущей натуры. Но из развлечений на корабле, разве что только и была та самая игра в квайсу, да наблюдение за дотракийцами, которые впервые оказались под парусами. Круг замкнулся, но Тирион был бы не Тирион, если бы не нашел из него выхода – он пил. Да, Бес выходил на палубу с очередным кубком вина, закрывался в каюте с несколькими, хорошо выдержанными бутылками, которые он заранее прихватил с собой. Поэтому, как только делегация кхалиси высадилась в дорнийском порту, Тирион снова ощутил на себя все прелести жизни.
Его привлекало буквально все: архитектура Солнечного Копья, пышные сады, и не менее пышные бюсты, мимо проходящих дорниек. В голове даже сам собой созрел отнюдь незамысловатый план действий, но от него пришлось отклониться, ибо государственные дела были превыше всего – даже превыше собственных удовольствий плоти.
Дорн встретил радушно, но в свойственной себе манере, преподносить неожиданные сюрпризы.
То, что аудиенции королевы Дейнерис требовал ее собственный брат, Тирион расценил поначалу, как неуместную глупую шутку – Визерис, конечно не слыл великим мудрецом, но казалось, и у него должно было хватить мозгов, что бы осознать – он не в том положении, что бы, что-то требовать или предъявлять собственной сестре. Или же в молодом драконе заиграло чувство совести, и он пришел пасть ниц, и просить о прошении всего содеянного – Бес живо нарисовал себе эту яркую картину в голове, и тут же отмел ее – вряд ли. Но, то была не шутка, и даже не дезинформация королевской персоны, и именно поэтому, вместо того, что бы отдохнуть после столь эмоционального путешествия, Дейнерис, Марвин и Бес стояли в великолепном, по своему величию зале, напротив совершенно не великолепного, да и к тому же, вовсе не величественного брата кхалиси.
Тирион попытался рассмотреть Везериса, – да несомненная драконья раса: тот же цвет глаз, те же серебряные волосы, что и у его сестры. Вот только во всем его облике, в отличие от спокойной и самодостаточной Дейнерис, сквозило какое-то беспокойстве, и раздражение, это читалось в каких-то едва уловимых мелочах, но Бесу, воспитывающемуся в доме Ланнистеров, и прожившему достаточное время в Королевской Гавани, они были видны.
- Думаю, он и сам не рискнет к ним походить. – На секунду, отрываясь от собственных мыслей, и отвечаю на реплику Марвина, заметил Тирион. Как помнилось младшему Ланнистеру, Визерис, хоть и был от крови драконов, но особой храбрости никогда не проявлял, хотя наверняка, сам короля - попрошайка был преисполнен любви и уважения к собственной персоне, и считал совсем иначе. Чего он ждал? Надеялся, что за годы, сестра стала еще более забитой и робкой девочкой – он крупно просчитался. Уповал на то, что Дейнерис услышит зов крови и простит все нерадивому братцу – это будет опрометчивым поступком, если только оный не повлечет за собой, нечто иное, значимое, но скрытое от первого взгляда. Так или иначе, Визерису здесь сегодня придется испытать на себе всю мощь дракона, и не важно, будет это милость божия или гнев праведный.
- Королева, - Приблизившись на шаг к Дейнерис, произнес Тирион. Он все еще помнил, как кхалиси возложила не него почетную и значимую должность десницы, и карлик чувствовал, та делает это не ради широкого жеста. – вы можете вовсе не разговаривать с ним. – Мало ли к чему может привести этот разговор. Кажется, в свое время Визерис неплохо умел манипулировать своей сестрой, вкладывая в голову юной Таргариен необходимую информацию. С того момента наивная малышка, конечно же выросла, но вот каким стал за этот период времени Везерис, никто из присутствующих в этом зале не знал – и это было опасно. Не знание самый страшный враг в любой войне, Тирион понимал это, и пытался предостеречь. – Вспомните, благодаря кому вы оказались в караване табунщиков – дотракийцев. Кровные узы еще ничего не значат, моя королева. – Кому, как ни Тириону Ланнистеру было рассуждать о кровных узах и родственных связях, ему Бесу, последнему ребенку в столь именитом роде, ему исчадию ада, и убийце своей матери – он знал, и потому говорил об этом здесь и сейчас.
Отредактировано Tyrion Lannister (2016-08-04 01:24:41)
